Илья Мясковский с момента возбуждения против него уголовного дела о "дискредитации Вооруженных сил" успел стать постоянным автором "Репортёра-НН", рассказывая в своих умных и ироничных текстах не только о собственном судебном процессе. Но сегодняшний текст Ильи - именно о суде. На прошедшем в Советском райсуде заседании впервые появилась возможность задать вопросы экспертам со стороны следствия. Напомним, так называемые "экспертизы" филолога Радбиля и политолога Устинкина легли в основу обвинения, по которому Мясковскому грозит реальный срок за репост антивоенных новостей в ВК-паблике.
На суде титулованные эксперты избрали немного разную модель поведения. И в этом же заседании свои показания дали свидетели со стороны защиты. Сравнение этих выступлений двух сторон процесса выглядит очень показательно. Слово главному судебному репортеру по этому абсурдному делу - самому Илье Мясковскому.
Мы продолжили сегодня наш процесс по «дискредитации» СВО.
Но одновременно где-то на соседнем этаже продолжался «антифейковый» суд по делу преподавательницы РАНХиГС, имя которой, вы помните, я скрыл. Но у неё ничего судьбоносного не было сегодня, мои товарищи там присутствовали, слушали, поддержали.
У нас же сегодня явились после отпуска оба эксперта. Поскольку приход их не был гарантирован, мы пригласили на случай их «прогула» наших пятерых свидетелей, так что день получился интенсивный.
Эксперты оказались немного старше, чем на официальных фото, без ретуши и без блеска. Тимур Беньюминович Радбиль сохранил, действительно, «конский хвост» седых волос, но речь его была не такой яркой, как ожидалось от преподавателя с таким стажем. Он «включил обаяние», и оно работало, хотя я не раз повторял себе:
- Илюш, он вот сейчас тебе улыбается, а с его помощью судья четыре года впаяет, ты понимаешь?
Не знаю, понимал ли он сам.
Радбиль согласился, что есть в его работе ряд неточностей, а объяснения его звучали убедительно. Получался этакий милый разговор трёх интеллигентных людей по поводу одной научной работы)) Да, не должен бы он был называть спецоперацию действием, направленным на достижение международного мира и безопасности, защиту интересов России и её граждан – эта оценка выходит за рамки лингвистики. Просто воспользовался наработанным штампом.
И от Алексея Матасова, моего защитника, он некое замечание признал. И мило кивал на неправильного следователя, который поставил ему неправильные вопросы. И в том, что не стал различать публикатора и публикуемый материал – следователь не спросил, - и в том, что мало исследовал аудиторию группы, где был размещён «криминальный контент».
Я даже думаю, он учтёт наши пожелания и следующую экспертизу напишет немного грамотнее)) И ещё кого-то оштрафуют или посадят. Напомню, что «репутацию» он сделал себе на деле с «Шахуйнёй» Ирины Славиной.
Сергей Васильевич Устинкин критики не принимал совсем. Меня не узнал, да и не надо, лет тридцать уже прошло с утомительных лекций этого светоча. Каюсь, я «включил» в своих вопросах слишком много иронии, так что судья делал мне замечания с частотой в три-пять минут. Он пригрозил мне, что продолжит заседание без меня – ох, какой ужас! как много я потеряю! – и устроил перерыв, чтобы адвокат меня успокоил. Я просто передал эстафету вопросов Алексею, выпил лимонаду, которым меня угостили друзья, и вернулся к допросу, не переставая кусать себе пальцы, зажимать от смеха рот и разводить руками. Главное, молча))
Устинкин сам провоцировал хоть куда.
Ты его спрашиваешь:
– Объясните, что значит «ультрОлиберальный»?
– Ну, что такое «либеральный» вы знаете? – это он вместо ответа меня спрашивает!
– Я-то знаю, но вы объясните!
Начинается непередаваемая игра слов, из которой я понял лишь, что «ультрАлиберальный» - это нечто вроде либерала-экстремиста.
- Откуда вы этот термин взяли?
- Ну, поищите и найдёте! Интернет же есть!
- Нет, это вы в своей работе должны были указать! Я пять словарей проверил, а вы каким пользовались?
- Я при моих научных достижениях могу и сам определения давать!
Вы поняли, да? Мы тут вечные студенты-троечники, а он академик, коего зря побеспокоили!
Он поначалу вообще ничего объяснять не хотел:
– Вы посмотрите в мою работу там всё написано!
– Так покажите нам! Мы смотрели и не нашли!
Тогда только Его Величество Профессор изволил заглянуть в бумажки, подписанные его именем.
Ему Алексей Матасов говорит:
- Как же вы написали, что ВСУ применяли кассетные боеприпасы в 2008 (!) году при обстреле ДНР и ЛНР?
- Тогда и ДНР-то никакой не было! – добавляю я.
Вместо того, чтобы признать техническую ошибку, описку, наш доктор начинает пять минут втирать нам очки и вешать лапшу.
Спросили его и про «этнических россиян», и там болтовня вместо ответа.
Безответственность полная. Он свои огрехи не признаёт, даже если они формальные – неправильный порядок в списке литературы, ошибки в названии приведённой книги. Но вот отсутствие научного аппарата – правильно оформленных ссылок именно на те издания и ресурсы, что указаны в этом списке литературы – не является уже просто технической погрешностью, а свидетельствует о небрежности методической. Хотя Сергей Васильевич вам с десяток методов назовёт, даже если он их никак не использовал.
Возникло твёрдое впечатление, что товарищ просто границ не ведает, что отделяют науку от простого трёпа. Он действительно верит, что может заболтать всех и вся, «включив» всё то же обаяние, с годами заметно потускневшее. Он навязывает собеседнику позицию «взрослый – ребёнок», где нерадивым мальчишкой должны чувствовать себя вы, даже если вам перевалило уже за полтинник. Он напускает отеческий тон: «Не надо было закон нарушать». Он сыпет обвинениями, на которые вы просто не успеваете отвечать. Собственно, отвечать должен он, а я лишь вопросы задаю. Но ему замечаний судья не сделал, только мне.
Между прочим, деятельность моя «антигосударственная» и «антиконституционная», например)) Хотя вина моя судом ещё не установлена.
Но сей Устинкин и адвоката моего начал обвинять – в защите всяческих антигосударственных идей. Я просто ушам своим не поверил! Мне Сергей Куликов – защищавший меня прошлой весной по административному делу юрист из «Забрала» – рассказывал, что эксперт-свидетель на него с обвинениями обрушился. Я недоумевал: неужели такое бывает? Да, бывает. Свидетель и сегодня на моего адвоката «наезжал». Я судье говорю – ноль реакции. А этот муж учёный реально думал, что он пришёл сюда нотации читать, что это партийное собрание какое-то, где он вроде общественного обвинителя!
Алесей Матасов ведёт себя скромно, но он просто очень воспитанный. И все свои вопросы по приготовленному списку он задал, невзирая на потоки малопонятных словес, обрушивавшихся в ответ. И пришлось господину Устинкину битый час у трибуны стоять и отвечать, хотя он пришёл обличительствовать. Алексей устанет – я добавлю, вдвоём удобнее. Мы имеем право, мы много нервов потратили на чтение его галиматьи – кажется, больше, чем сам автор.
И я не знаю, «кто кого», но очень надеюсь, что мы отбили охоту шляться по судам у этого доктора шарлатанских наук. Пасквили он писать, конечно, не перестанет – кто же от такого лёгкого заработка откажется? «Кому война, а кому мать родна» – это не пустая присказка. Сергей Васильевич с гордостью поведал нам, что выпустил новую книгу о западной угрозе, и даже наглость имел отослать нас к прочтению этого тома, где мы найдём ответы на наши вопросы!
Я молю Всевышнего, чтобы он помог мне, если доживу до преклонных лет, сохранить адекватность самооценки. Не стать таким, как Устинкин.
И как приятно было увидеть в судебном заседании других людей, что как будто высушили грязные лужи экспертов светом своих лиц и ясностью слов.
Дарина Рейниш, моя ученица из первого моего выпуска, первого классного руководства. Завтра 28 лет нашему знакомству. Это были прекрасные, очаровательные дети. Они и сейчас хоть куда! Сами сорганизовались, написали письмо, отправили «ходока» в суд в мою защиту. Слёзы на глаза наворачивались при чтении их послания.
Между прочим, Ирина Потрикеева, другая наша свидетельница, поведала суду, что ученики меня на Покре встречают с радостью, и это правда. А Устинкин Мясковского в суде не узнал – ну вот ему самому и наказание. Одни остаются в нашей памяти учителями, а другие – только «преподами». Да и чёрт с ними.
Ира рассказал о нашей кампании в защиту парка «Швейцария»: зачем стояли в живых цепочках, как пытались привлечь внимание общества и выйти на диалог с губернатором.
– Сеяли ли мы социальные конфликты?
– Нет.
– Планировали смену власти, отставку Никитина?
– Нет.
И я не мог добавить, что эти мои вопросы – адаптация пошлых обвинений «эксперта»-политолога, которому в надписи «Нет войне» мерещится цветная революция. А Ира ещё подчеркнула мою приверженность к идеям права, равно как Дарина – к духу патриотизма, в котором я учеников воспитывал.
Я всех спрашиваю:
– Не призывал ли я устроить войну, напасть на соседнее государство, убивать людей?
– Не говорил ли я, что Родина наша – фигня, что России место в аду, а граждане наши – биоматериал?
Нет? Странно. А, судя по статье УК, должен бы был…
Особую ноту внесла Маргарита Мурахтаева, которая приходила с антивоенным плакатом к Мемориалу Ирины Славиной, своей мамы, 2 октября. Собственно, публикация соответствующего фото – центральный пункт обвинения.
Оказалось, что с Ритой мы не были знакомы, что пришла она по собственной инициативе и плакат сделала сама, включая покупку гуаши. И задержана полицией не была, что могло бы мне как-то намекнуть в тот день, что поступок её «криминален».
Девушка говорила ясно, чётко, спокойно, так что оскорбительные выпады Устинкина касательно её «когнитивных способностей» и «психического здоровья» были, между прочим, посрамлены.
Вадим Вадимович Глебов ходит на мои судебные заседания уже давно, но мы его в зал не пускаем – свидетелям нельзя, покуда они не допрошены. Вадим Вадимыч рассказал судье, как хорошо отзывался обо мне его внук – мой ученик. Как много значит моя активная общественная позиция (я уже не краснею в суде от похвал). Как он ходил раньше в пикеты регулярно, а теперь не выходит: надоело в 5-й отдел с полицией ездить. Мне думалось показать наступление на наши права после 24 февраля хоть такими штрихами.
Вадим Вадимыч не побоялся упомянуть фамилию Навального, освобождения которого требовал, например, своими плакатами. И вопросами от судьи не смутился, как и все выступавшие. Он моей мамы ровесник – что ему эти «правоохранительные органы»?
И Маруся Петровская замыкала парад наших свидетелей, потрясая судебное заседание своими кудряшками и весёлостью. О, мы узнали и о том, как полицейские задерживали народ на Покре почём зря весной прошлого года, как замечательно прошёл её пикет «Рожай сам!» 19 марта, к которому вдруг оказался примешан и я фабрикантами-выдумщиками из 5-го отдела. Как утащили меня из Сормовского ОП в Нижегородский 2 апреля, впаяв мне два административных протокола в один день. Ведь она же устроила тогда «мариупольский крест» в Сормовском парке, дождавшись потом моего выхода из полиции на Рождественской. Эти два проступка и сделали следующие мои подвиги по «дискредитации» уже преступными. Не знаю, зачем всё это было рассказано, но пусть будет))
Дальше должны уже следовать в суде мои собственные показания. Впрочем, не исключаются и другие свидетели защиты. Но мы не затягиваем процесс, мы пятерых свидетелей организовали в один день. А обвинение «своих» тягало с конца апреля – четыре месяца! И наши-то все красавцы и красавицы, не то, что их эксперты))
Спасибо-преспасибо! Без вас этот муторный процесс был бы просто топтанием в болоте. И без «группы поддержки». И без Алексея, конечно, тоже.
...Я вышел, переодевшись после суда, из дома прогуляться: футболка и шорты, без диктофона и планшета, без тетрадки и записной книжки, ручки и карандаша, и даже без паспорта. Солнце светит ярко, деревья зелены, жизнь замечательна! Но кому-то обязательно надо её испортить, потому что всего им мало: денег, власти, почитания… Нет, мировой гармонии мы не дождёмся. Но сегодняшний день прожит, и совсем не зря.
До свидания, до связи
И.М.
31.08.23
Новости Нижнего Новгорода. Люди, места, события. Использование материалов "Репортёр-НН" разрешено только с предварительного согласия правообладателей. Все права на картинки и тексты принадлежат их авторам.
