Андрей Валенков: «Люди продолжают ходить на митинги, даже если в них стреляют!»

Существуют, на мой взгляд, сразу два фактора. С одной стороны, безусловно, многие люди оказались в неприятных для них ситуациях. Это больше сопряжено даже не столько с самими задержаниями на митингах, сколько с последующими бесконечными вызовами на допросы. Сам факт задержания на митинге и, тем более, привлечения к административной ответственности за участие в уличном мероприятии (то есть за то, что человек пользуется своим конституционным правом!) – это, как говорит Конституционный суд, «мера охлаждающего воздействия». Это само по себе является нарушением прав человека.

Это воздействие государства на простого участника публичного мероприятия закрепляет у людей максимально негативное ощущение от реализации своей свободы собраний. То есть, в принципе, всё это априори незаконно, по дефолту.

Конечно, это массовые задержания имели «охлаждающий эффект» – не только на самих участников, но и на всех их знакомых, всех, кто так или иначе соприкасался с медиаполем по этому поводу. С другой стороны, многие люди, которые в дальнейшем будут участвовать в публичных мероприятиях, я думаю, будут уже морально к такому готовы. И это, на самом деле, не очень хорошо для государства. Потому что это приводит к тому, что на митингах могут оказаться радикально настроенные люди, и их пассионарность не будет растворена в большом количестве людей, которые могли бы им сказать: «Слушайте, мы тут пришли собираться мирно – давайте вот без этого всего!»

Если власть пыталась подавить митинги, чтобы никто [больше] не ходил на митинги – это успехом никогда не заканчивалось и не закончится. Люди продолжают ходить на митинги, даже если в них стреляют! Другое дело, что большинство людей, не обладающих какими-то пассионарными качествами, может быть, на митинги не пойдут, если они не будут санкционированными. Но одновременно власть повышает риски для своих же агентов, которые придут на новые митинги их разгонять – а там будут уже одни радикалы. Это всё какое-то сумасшествие – то, что происходит!

Да, я считаю, что общество сейчас, конечно, охлаждено всеми этими репрессиями. Но одновременно с этим акция 21 апреля, апрельский митинг, прошла довольно хорошо, довольно мирно. На него пришло достаточно много людей – но, конечно, не столько, сколько на митинг 23 января. Я реально никогда не видел столько людей на улицах!

С другой стороны, репрессии не могут длиться бесконечно для самой системы. Они требуют от нее чрезмерных издержек – точно так же, как с фальсификацией выборов. Можно начать «снизу» и вбросить пачку бюллетеней, когда нет наблюдателей. Грубо говоря, достаточно коррумпировать председателей участковых избирательных комиссий – и везде будет красивая «картинка», а представители вышестоящих комиссий не будут верить во вбросы – они же их не видели! Вот же бюллетени, все цифры сходятся, всё хорошо! Но, если мы организуем наблюдение, массовое волеизъявление демократически настроенного электората – одного вброса уже мало! Во-первых, смотрят наблюдатели, а во-вторых, люди всё время приходят, голосуют, и даже если попытаться что-то вбросить – этого может и не хватить. И надо уже что-то придумывать, коррумпировать кого-то еще – может быть, полицию, может быть, вышестоящие комиссии, чтобы они закрывали глаза или «рисовали» что-то.

То есть, мне кажется, что так же, как растут издержки на выборах – точно так же при столь массовом привлечении людей к административной ответственности выросли издержки правоохранительной системы. Полицейские за 31 января умудрились наштамповать все эти 338 протоколов (количество задержанных в Нижнем Новгороде – прим. РНН) – но одновременно они не смогли направить их в суды. Протоколы составили – а дела продолжали насыщать какими-то рапортами [еще долго]. Материалы дела, которое на основании рапорта рассматривалось в суде 1 февраля, отличаются от тех, что были рассмотрены, скажем, в марте. По толщине различаются в два раза, но видеозаписи, например, перестали прикладывать.

Дальше – суды. На них ходят защитники. Только 1 февраля умудрились как-то без защитников быстро-быстро рассмотреть. А дальше защитники ходили по судам, заявляли ходатайства для вызова в суд всех этих полицейских, полицейским тоже приходилось в судах что-то придумывать, выдумывать. И всё это – ради того, чтобы не было «картинки», что люди могут мирно проводить время на улице и высказывать свою политическую позицию.

Были случаи, когда уголовный розыск людей буквально у помоек караулил. Ждали, когда люди вернутся домой, чтобы попытаться их допросить. Мне присылали протокол допроса, там в качестве места допроса так и было указано: подъезд такого-то дома. И эти доблестные борцы с преступностью еще и высказывали нашим задержанным: «Всё из-за вас! Мы тут вынуждены вас ждать – а нам карманную кражу надо расследовать!» Понимаете, какое смещение сознания? «Вы тут всем недовольны, а мы [из-за вас] не можем свою работу по раскрытию преступлений выполнять, [приходится] вас допрашивать!» Просто «дурка» какая-то! Вместо того, чтобы сказать начальству: «Вы серьезно, что ли? Вот сами идите и допрашивайте! Почему я должен выполнять поручения вот этого следователя, который «санитарное дело» расследует? Пускай он сам и ходит!» – вместо этого они еще ходили и ныли задержанным, что из-за них фигней занимаются!

Я думаю, там все устали. Во многом поэтому не только в Нижнем Новгороде, но и в других городах было очень мало задержаний за апрельский митинг. Не могу утверждать, но могу предположить – многие [в полиции] просто сказали: «Мы не хотим! Еще триста дел – нет, спасибо, нам не надо!» Думаю, и судьи могли так же сказать – у некоторых из них очень много судодней были целиком под митинги расписаны. Они и нас (правозащитников – прим. РНН) уже тоже, мне кажется, видеть не могут в этих судах. Надоели все друг другу!

Полная запись голосового чата телеграм-канала "Сорокин хвост":

Александр Пичугин

Эта публикация в соцсетях