«Помогите! Бочкарев не подлец! Мою дочь лишили будущего!» – нижегородка Ирина Пономарева выходила с таким плакатом на одиночный пикет у здания управления МВД. Это была акция памяти Ирины Славиной, которая первой рассказала историю Пономаревой – гражданской жены умершего в 2019 году политика и бизнесмена Александра Бочкарева. Их общую дочь зовут Александрина, и уже три года Пономаревы пытаются доказать в судах, что завещание покойного депутата, в котором он якобы лишает дочь наследства, недействительно. Очередное заседание состоится в следующий вторник в Ленинском районном суде Нижнего Новгорода. По словам Ирины Пономаревой, у нее нет иллюзий по поводу решения, но сейчас он готова рассказать, почему считает бизнес и почти миллиардное состояние Бочкарева по праву принадлежащими Александрине.
Сейчас имуществом, «наследственной массой» Александра Бочкарева распоряжается его сестра Наталья Лузина. Именно так записано в завещании, датированном 2012 годом, – и в этом же документе значится, что дочь бизнесмена Александрина наследства лишена.
У Ирины Пономаревой подлинность этого документа вызывает большие сомнения. Во-первых, в завещании дочь записана как «Бочкарева Александрина Александровна», хотя она с рождения носила фамилию матери.
– Если в документе перепутана фамилия, то существует постановление, по-моему, пленума Верховного суда России о том, что документы, содержащие заведомо ложные факты, описки, технические помарки – автоматически аннулируются. Так что при любом раскладе этот документ вообще недействительный. И три года люди, которые… [пользуются наследством] – настолько алчные, что не оставили нам с дочерью даже прожиточного минимума… – рассказывает «Репортёру-НН» Ирина Пономарева.
Ирина Пономарева
Кроме того, ни в одной из судебных инстанций, где уже рассматривалось это дело о наследстве, ни разу не был предъявлен оригинал завещания с флуоресцентной печатью, говорит Ирина. Более того, несколько заседаний прошли вообще без участия Пономаревых или их представителей, а принцип беспристрастного назначения судей, как считает Ирина, был нарушен:
– Дело в том, что все три года у нас один и тот же судья – принимает наши дела со всех судов, со всех городов и районов. Все жалобы, все обеспечительные рассматривает. Один-единственный человек. Тем более, он был лично с нами знаком, а когда мы ему дали отвод… впрочем, о том, что было дальше, я даже не буду говорить! А сестра Бочкарева, когда у нее спрашивали в РОВД, где она взяла завещание, отказывалась отвечать и брала 51-ю статью Конституции (отказ свидетельствовать против себя – прим. РНН)! То есть человек даже не может ответить, где он взял документ. Все показания для проверки полиции давал племянник Бочкарева, Сергей Лузин. Меня он там называет «некой знакомой», которая ему угрожала. То есть я, уже на один глаз слепая, практически не двигалась на тот момент – и я ему, стокилограммовому мужчине, угрожала! И сейчас у него документы, по которым они владеют всем.
Наконец, сами подписи Бочкарева в документах о наследстве требуют пристального внимания. На руках у Пономаревой есть заключение эксперта, подтверждающее, что подпись в реестре нотариального действия – не Бочкарева, а человека, который подражал ему.
Что касается подписи в самом завещании, то Ирина Пономарева считает, что Бочкарев не мог ее поставить в день, которым это завещание датировано. Накануне, 7 ноября 2012 года, Александр и Ирина отмечали 15-летие совместной жизни, и обычно после таких праздников Бочкарев на несколько дней «выпадал из жизни», говорит его гражданская жена:
– Я так думаю, что на момент смерти этого завещания вообще не было. Сразу после смерти я обзвонила всех наших бизнес-партнеров, и все мне говорили: «Жди! Завещание вступает в силу через шесть месяцев. Через пять у нас будет общий сбор».
Напомним, Александр Бочкарев в 2000-х и 2010-х года был одним из самых харизматичных политиков Нижнего Новгорода. Благодаря умению находить общий язык и с избирателями, и со стратегами в Нижегородском кремле региональный лидер «Справедливой России» всегда гарантированно обеспечивал партии несколько мест в городской думе Нижнего и Заксобрании области.
Однако в 2017 году случилась осечка: на Бочкарева завели уголовное дело о коммерческом подкупе (позже переквалифицировали в мошенничество). Заявление на лидера эсеров написал Дмитрий Дзепа: он утверждал, что передал Бочкареву пять миллионов рублей в обмен на мандат депутата городской думы, но был обманут.
Это дело изначально выглядело странно: Дзепа, по сути, признавался в уголовном преступлении, но при этом фигурировал как потерпевший. Следствие, однако, подошло к показаниям всерьез: Бочкарев провел год под домашним арестом, и в конце 2018 года дело передали в суд. А в январе 2019 состояние здоровья Бочкарева резко ухудшилось, он даже был госпитализирован с диагнозом «лейкоз» (онкологическое заболевание крови). Перипетии самого процесса было сложно анализировать всерьез: достаточно сказать, что в ходе суда Дзепа получил назад свои пять миллионов, но дело при этом не закрыли. Эксперты тогда говорили о явной политической подоплеке накануне очередных выборов – и о том, что белые нитки этого дела не вызывают ничего кроме иронии.
На суде по "делу Бочкарева"
Но 24 мая 2019 года всем стало не до смеха: 47-летний Александр Бочкарев, всегда энергичный мастер экзальтированных выступлений, скоропостижно скончался.
– Сразу после смерти к нам приезжали, угрожая, как в 90-е годы, физической расправой, – рассказывает гражданская жена политика. – Сказали, что если мы не подпишем сейчас право переуступки на наследство, на бизнес, на фирмы, еще на что-то… Я уже на тот момент два года не передвигалась без посторонней помощи, поэтому не глядя всё подписала. Под угрозой, что они сейчас пригласят [врачей], что скорая под домом уже стоит. А вы понимаете, что один укол из психиатрической – и могут произойти необратимые вещи. Поэтому я всё подписала – и за себя, и за Александрину.
– Когда это случилось?
– Через несколько дней после смерти. Они требовали, потому что хотели прекратить уголовное дело по факту смерти – иначе у них всё [имущество покойного] заберут.
– Кто к вам приезжал с этими предложениями?
– Племянник Бочкарева, старший сын его сестры Лузин Сергей Андреевич, который сейчас – простите за грубый речевой контекст! – жрет-пьет, живет и распоряжается фирмами и всей недвижимостью нашей совместной дочери.
Сергей Лузин
Ирина Пономарева уверена, что это дело изначально не имело к политике никакого отношения:
– Это не политика, это я утверждаю точно. Это рейдерский захват бизнеса в пользу определенной группы лиц. Они понимали, что по условиям наших с папулечкой (так Ирина называет гражданского мужа – прим. РНН) договоренностей всё получит дочь – и весь бизнес у них заберет.
Александр Бочкарев с дочерью
По словам Пономаревой, дело против ее гражданского мужа совершенно неслучайно возбудили накануне 18-летия их дочери. Ирина утверждает, что в 90-е молодой предприниматель Саша Бочкарев получил стартовый капитал именно от семьи Пономаревых:
– В 1997 году мой отец доверил ему состояние нашей семьи. Мы ему купили 23 магазина, восемь павильонов, мы добились, чтобы он был признан «предпринимателем года». Потом мы ему провели первые выборы – это были вложения нашей семьи. По налоговым декларациям это всё можно увидеть – он просто не владел той денежной массой, на которую все это можно было купить. Потом мы стали думать о детях, но поскольку у меня давно проблемы со здоровьем, мне говорили, что при родах я могу умереть. И моя семья хотела иметь доступ к наследству через наследников, которые родятся у нас. Поэтому всеми счетами он (Бочкарев – прим. РНН) распоряжался только до 18-летия дочери.
– 29 марта 2018 года Александрина автоматически должна была вступить в свои права и получить всё, что ей причиталось, – продолжает Ирина Пономарева. – В том числе фирмы, которые были на Нине Ивановне (матери Бочкарева – прим. РНН). Я могу рассказать про каждую фирму, когда мы ее открывали, одну открыли даже на мой день рождения. У нас в каждой фирме, в каждой квартире заложены какие-то важные даты – его, мои, Александрины. Поэтому, когда родственники сейчас говорят, что он где-то что-то перепутал, забыл – такого быть не может. Я считаю, этим должен заниматься отдел по экономическим преступлениям, потому что я уже одна не могу это осилить, такой натиск беспредела и негатива, который творится в последнее время!
Три года прошло с момента смерти. Мне удалось добиться обеспечительных мер – и на этот момент круг наследников у нас не определен. Просто другая группа лиц не допускает нас к наследственной массе вообще никак! Я не могу попасть ни в одну из квартир, ни в дом, ни распоряжаться чем-то. А в наследственной массе – вы представляете?! – у депутата, у которого рынки по всей России – только квартира на улице Университетской и земельный участок. Эту квартиру мы с ним, родители, напополам купили Александрине на 18-летие и перед задержанием [Бочкарева] еще доделывали там ремонт. А участок, поле, он мне подарил в 2017 году.
Ирина Пономарева с дочерью
– А каким, по вашим оценкам, должно быть наследство Бочкарева на самом деле? Хотя бы примерные объемы можно предположить?
– Его наследства я не знаю – у него всю жизнь была только квартира на улице Тропинина, в которую и была выписана из роддома Александрина, по месту жительства отца. Всё остальное должно было быть на Александрине в 18 лет. По его собственным словам, незадолго до задержания было 370 миллионов на счетах в 12 банках. А с активами Нины Ивановны – около 700 миллионов. Тут важно понимать, что мой отец дал ему в 1997-м около миллиона – но «зелеными». Он обещал моему отцу перед смертью, что сделает из наследницы миллиардершу. С учетом взятого кредита в Сбербанке на 300 миллионов рублей у Александрины действительно к 18-летию должен был быть на счетах миллиард рублей. Но сейчас все счета, которыми мы пользовались до его смерти – все «ноль-ноль-ноль». По нулям, все четыре счета.
Ирина Пономарева не рассказывает, где сейчас живет Александрина. Судебный иск в Ленинский райсуд составлен именно от дочери Бочкарева, а среди ответчиков значатся родители покойного, его жена (по утверждению Пономаревой, фиктивная) и сестра, на которую переписано завещание. Впрочем, не весь состав ответчиков может появиться в суде: буквально на днях Пономарева узнала о смерти отца Александра Бочкарева:
– Мне поступила справка, что дед Александрины, отец Бочкарева, Анатолий Александрович – его уже шесть месяцев нет в живых! Он был единственным, с кем мы общались с той стороны. Последний мой разговор с ним был перед Новым годом, он звонил с другого номера. Я его просила, чтобы он вышел в суд с показаниями, что его сын – не подлец, что он не мог такого сделать (лишить дочь наследства – прим. РНН). 29 марта он впервые не позвонил, не поздравил Александрину с днем рождения – я уже начала бить тревогу, делать запросы. Про маму, Нину Ивановну, мне на всех судах тоже никто не отвечал, жива ли она.
Последний, с кем он (Бочкарев – прим. РНН) завтракал, был его отец, последний, кому он звонил, была я. В 6.30 утром [24 мая 2019 года] он звонил, сказал, что ему нужно переставить машину, что он сейчас «сделает свои витаминки» и приедет ко мне. Сказал, что нашел мне клинику в Питере, что Саныча (отца – прим. РНН) он перевозит на квартиру, а мы с ним отправляемся в путь. Вот это последние слова. Он сказал: «Да, мамуля, ты была права! Не с теми врагами я всю жизнь воевал! Скоро буду!»
В день смерти мне позвонили из кремля, сказали, что нашего не стало: «Забирай дочь, уезжай из города!» Фамилию звонившего называть не буду, потому что супруга его не хочет – а сам он уже тоже мертв. Все высокопоставленные и заинтересованные лица об этой ситуации с наследством знают, все всё понимают. Я не думаю, что заседание в Ленинском суде продлится больше пяти-шести минут – но хочу в последний раз защитить его (Бочкарева – прим. РНН) честь и достоинство, доказать, что недостойные люди делают из него морального урода, который лишил 12-летнюю дочь наследства и забыл ее фамилию.
Александр Пичугин
Помочь сайту
Новости Нижнего Новгорода. Люди, места, события. Использование материалов "Репортёр-НН" разрешено только с предварительного согласия правообладателей. Все права на картинки и тексты принадлежат их авторам.
