Александра Могучая выиграла свою первую олимпийскую награду в Токио. До этого было ещё целых четыре олимпиады: 20 лет тренировок, бега и прыжков, длинный и сложный путь, который наконец привёл к олимпийским призовым местам. Александра – паралимпиец, и это немного странно говорить и слышать, когда мы идём вместе с ней на тренировку. Молодая красивая женщина, и немного неловко задавать ей первый вопрос – а, собственно, почему паралимпиец?
Александра смеётся и уточняет: «Не заметно, да?» Но потом принимается объяснять, и становится ясно, что путь в спорт у неё был непростой.
– Дело в том, что у меня врождённое заболевание, травма правой руки. Может это не так заметно, но в обычной жизни, бытовой, да и спортивной – это очень сказывается на том, как я бегаю, прыгаю. В том же прыжке в длину меня сильно закручивает. И эта травма – до сих пор непонятно, как она произошла, врачи не знают. Была опухоль, которая защемила нерв, рука стала плохо работать. Соответственно, моё заболевание проходит по определенной классификации в паралимпийском спорте. Я выступаю среди тех девушек, заболевания которых связаны с верхней конечностью.
– Когда вы пришли в спорт, это сильно мешало?
– Изначально я пришла в обычный спорт, у меня очень спортивная семья – папа хоккеист, известный в своих кругах. Ну, и мне очень нравились активности, нравилось бегать, я попросила: «Пап, отдай меня на лёгкую атлетику». Мне было восемь, когда мы переехали в Нижний Новгород из Северодвинска. Рядом с домом был стадион, и я стала заниматься самым обычным спортом. В 1998 году мы и не знали, что есть такой паралимпийский спорт. И только позже тренеры сказали: «Слушайте, давайте попробуем? У вашей девочки есть проблемы с рукой, может быть там она будет успешной?» И вот как-то так произошло и получилось, что я стала спортсменом-паралимпийцем.
– Долгое время вашей основной дисциплиной был бег. Как пришли в прыжки?
– Да, почти 20 лет я специализировалась на беге. Бегала спринты и по 100, но основная дистанция была 400 метров. Наград было не так много, а с Паралимпийских Игр и не было вовсе, максимум это были 5 места в Афинах и в Лондоне. После этого я сменила тренера, переехала в Москву, и новый тренер разглядела во мне прыгуна. Началось это на тренировках, где мы выполняли много прыжковой работы, поскольку прыжки считаются подготовкой к бегу, частью этой дисциплины. Тренер спросила: «Почему ты не пробовала прыжки в длину? Я вижу, ты с этим справляешься, почему нет?» Мы попробовали – и пошло. И уже в первый год у меня была награда, я выиграла чемпионат России, стала четвертой на чемпионате мира, а к Рио мы вообще готовились в ранге мирового лидера. И я помню, что 400 метров – это всегда была сложная для меня дистанция, буквально готовишься к ней и умираешь. Я быстро поняла, что я там на пределе: больше чем есть, сложно выдать. А прыжки – это больше техническая работа, где можно анализировать. Я люблю смотреть и анализировать: вот тут ошибка, можно её исправить – и я исправляю ее на следующей попытке. И наконец я начала получать настоящее наслаждение от тренировок и выступлений.
– У вас были травмы, вы восстанавливались, но долго не получали результат, долго шли к призовым местам и медалям. Насколько этот долгий путь был сложным? Приходилось ли себя заставлять?
– Наоборот, это мотивировало работать ещё и ещё, особенно при подготовке к Токио. Да, у меня бывали мысли всё бросить, не заниматься больше спортом. Я говорила себе, что стала как размазня, эти пятые места надоели. Но потом проходило полгода и я говорила себе: пойду побегаю – хочется! Потом попрыгать решила, поработать серьёзнее. После Лондона, после третьей Олимпиады я на год забросила всё, был переломный момент. Потом, когда пошли прыжки, всё и начало меняться.
– Когда не пустили на олимпиаду в Рио – обидно было? (Паралимпийскую сборную России отстранили от участия из-за допингового скандала. - прим. РНН)
– Очень обидно. Я готовилась на соревнования в ранге мирового лидера и готова была бороться за медали, поэтому было очень тяжело это переживать. Нас ведь проверяют постоянно, мы находимся в допинг-системе, допинговые офицеры могут прийти в любой момент. Однажды ко мне с проверкой пришли в субботу, в 9 вечера прямо в баню, за 220 километров от Нижнего. Мы же расписываем каждый день, где находимся. Нас проверяют жёстко и когда обвиняют в том, чего ты не делал, – это очень обидно и непонятно.
– Не хотелось уехать выступать за другую страну?
– Нет. Я люблю Нижний Новгород и никуда не хочу отсюда уезжать, и знаете, Россия всё-таки великая страна, и я думаю, что особенно в среде паралимпийцев нет ни у кого желания уезжать и выступать за какую-то другую страну. Я знаю, что сейчас у наших легкоатлетов сложная ситуация, у них это уже шестой год длится… А у нас как-то за пару лет разрешилось всё и – нет, не хочется уехать. Хочется жить, работать, стараться, как-то пережить эти депрессивные времена и двигаться дальше.
– Какую награду считаете главной в своей жизни сейчас?
– Конечно, Токио, серебряную медаль. Если не считать Рио, в который мы не поехали, то это четвертая Олимпиада, олимпийский цикл длится четыре года – и за двадцать лет это моя первая награда, которую я так ждала. Олимпиада – это же верх карьеры, это самый главный старт в жизни спортсмена. Эта – самое яркое моё впечатление. Столько Олимпиад позади, но Токио вне конкуренции. Японцы чудесная нация, настолько подбадривали, настолько погрузили в атмосферу праздника, что даже не хотелось уезжать.
– Вы завоевали серебро. Не золото. Вы анализировали потом, почему?
– В Токио, когда я поняла, что с победителем всего 9 сантиметров разницы, я расстроилась, и первый час ходила и пыталась понять – что не так? Вроде и хороший разбег, хорошее попадание на планку, хорошее приземление, чего-то не хватило – и непонятно чего. Я ведь на тренировках до этого была на пике формы и стабильно прыгала 5.75 – 5.80. А выиграл результат 5.76! Мы, я помню, на тренировках даже наметились на мировой рекорд – он сейчас 6.01. Это было вполне реально, но… Мне кажется, перетренировалась. Сейчас мне видится всё иначе: наверное, надо было дать себе отдых, а я работала, работала, тренировалась… и, наверное, устала. Но там, в Токио, держа в руках медаль, я подумала – да почему? Это же серебро! Это первая награда, я так этого хотела! И уже не расстраивалась!
– Как складывается личная жизнь параллельно со спортивной карьерой?
– Я замужем. Муж не спортсмен, с трудом выдерживает мои занятия и, конечно, и мне хочется и спокойствия и детей и семейный очаг. И странно мне после 20 лет в спорте снова планировать далеко вперед дальнейшую карьеру. С другой стороны, я понимаю, что ещё не реализовала свой потенциал, я перешла на прыжки в длину только в 2016-м. Потом нас не допускали на Олимпиаду, всё было в подвешенном состоянии, и непонятно было, как сложится с соревнованиями. Потом был чемпионат мира, я стала третьей и начала уже тренироваться серьёзно. Позже с мужем разговаривали, обсуждали... договорились, что ещё год повыступаю, поработаю. Он согласился, сказал: «Но только год!» Я готовилась, потом как раз началась пандемия, олимпиаду перенесли, это был сложный момент, но я мужа уговорила, он согласился. Да и все болели и понимали, что надо шанс использовать. И вот Токио – и серебро. Я только позже поняла, насколько важно для меня было выступить и получить эту медаль. Можно сказать, она выстраданная, и многие в команде меня называют динозавром, всё-таки практически пять олимпиад
– Расскажите о вашем проекте помимо спорта.
– Это произошло, когда нас не пустили в Рио. Я тогда поняла, что спорт не вечен и надо думать, чем заняться дальше. Я ушла в фитнес, выучилась на тренера. Не видела себя офисным работником – но и работать в фитнесе на кого-то тоже не хотелось. Так появилась идея: я сняла помещение и открыла свою фитнес-студию. Люди тянулись и на имя моё и на знания, я вложила очень много в своё обучение и ушла именно в реабилитацию и восстановление. Поняла, что людям это нужно. Так начался проект, которым я и сейчас занимаюсь, и который тоже много дает мне. Когда готовилась к Токио, у меня уже была своя команда девочек-тренеров. 2020, 2021 годы были напряжёнными по спортивным тренировкам, пришлось отказаться от проведения фитнес-тренировок. И вот я приехала, а все уже соскучились, спрашивают: «Ну когда же будут твои занятия?» Это очень приятно. А еще, я веду свой блог в инстаграм, стараюсь показывать и рассказывать интересные вещи о теле человека. И все это уже не просто бизнес или просто хобби, это всё вместе, от этого получаю огромное удовольствие, и это для меня очень важно.
– Паралимпийское движение поддерживается сейчас на разных уровнях, какую поддержку чувствуете вы и где?
– В Нижнем Новгороде, когда я тренировалась и потом ушла от тренеров, мы с папой пошли в спорткомитет и сказали, что готовы выступать за Нижний, но хотим поискать тренера в Москве. Тогда нам, ну скажем так, тонко намекнули, что мне здесь ничего не светит. Это было очень обидно, потому что Нижний Новгород всё-таки мне родной город. В Северодвинске я прожила восемь лет, и мало воспоминаний, вся осознанная жизнь в Нижнем. Я живу здесь сейчас, и только уезжаю иногда на сборы и соревнования. Москва не мой город, а Нижний Новгород – мой, я чувствую большую моральную поддержку от людей, я знаю, что очень многие за меня болеют, переживают. Что касается поддержки паралимпийцев, то я её не чувствую, наверное потому, что по бумажкам я московский спортсмен.
– Почему всё-таки пришлось поменять тренера?
– Не очень хочу об этом вспоминать. Я очень долго восстанавливалась после этого периода. У меня тогда была травма спины, а тренеры не верили. В Пекине на Олимпиаде я просто упала на финише, так больно было. После этого приняла решение уйти. Восстанавливала здоровье почти семь лет. Никак не могли найти причину болей в спине с врачами и профессорами. И, кстати, многие реабилитационные штуки я узнала из фитнеса. Окончательно восстановилась только в 2018-м. А сейчас я всё делаю спокойно, и прыгаю, и бегаю, и штанга мне даётся легко. Обида, конечно, оставалась, но потом прошла. Сейчас всё хорошо. Меня многие спрашивают до сих пор: «Саша, почему не за Нижний выступаешь, почему Москва?» Я очень бы хотела за свой город выступать, но... так сложилось. Душой я в Нижнем, а по бумагам в Москве.
– Последний вопрос – о том, чем интересовались, наверное, уже все спортивные каналы: это была последняя Олимпиада?
– Сложный вопрос. Тренер говорит: «Давай, готовься к Парижу». Комментаторы все в один голос говорят: «Ей не нужно бросать, она только начала, у неё есть потенциал». Я не знаю. Всё-таки фокус внимания хочется сейчас сместить на семью. Хочется выдохнуть, побыть дома. Я целый год была в разъездах и на сборах. А дальше, если семья поддержит, может быть, и с Парижем получится.
Роман Голотвин
Фото Сергея Ерошенко, Романа Голотвина и из архива Александры Могучей
Новости Нижнего Новгорода. Люди, места, события. Использование материалов "Репортёр-НН" разрешено только с предварительного согласия правообладателей. Все права на картинки и тексты принадлежат их авторам.
