Новости Нижнего Новгорода. Люди, места, события. Использование материалов "Репортёр-НН" разрешено только с предварительного согласия правообладателей. Все права на картинки и тексты принадлежат их авторам.
Вчера мне сказали в суде, что я сотворил – преступление против основ конституционного строя. Осуждать российскую внешнюю политику в отношении Украины — значит совершить общественно опасное деяние, подрывать Конституцию. Ту самую, что гарантирует каждому в России свободу слова. Двадцать семь лет я учу с детьми эти самые «основы», и вот теперь объявлен их нарушителем.
Фотографии надписи «Нет войне!» – это ужас что такое для общественного порядка и целостности нашего государства.
Далее – мои дневниковые записи из спецприёмника.
Спецприемник на ул. Памирской
…Не вспомнить ли мне 4-е число? Собирались мы в деревню, срочно надо газовую плиту поставить. Давид звонит: я выезжаю… я уже у Дворца Спорта, сейчас к тебе заверну. А я в ответ: всё, уже выхожу. За спиной рюкзак, в руке корзина с пластиковым бидоном.
С утра занятие провёл, копейкам своим рад (Илья репетитор по истории - прим. РНН). Позавтракал, пообедал, таблетку принял. Кто-то по домофону звонил – я не отвечал, нежданные гости не нужны. Позвонили ко мне, позвонили соседям – и ничего. Может, уборщица.
Итак, выхожу, телефон в левой руке. Справа светлый «Соболь», дверь открывается:
– Илья Хаимович!
Не помню, что именно говорит, но по мою душу. Я ничего по телефону набрать не успел, со спины другой мент выскочил, телефон вырвал. Значит, шёл я мимо них дальше, игнорил. Но паспорта у меня точно не спрашивали, хотя в рапорте написано, что требовали, а я не дал.
Говорят: пройдёмте в машину. Зачем, спрашиваю? Пройдёмте, мы вам в машине всё объясним. (Формы на них нет, машина безликая, надписи «Полиция» нет.) Традиционно я не иду. Потащили. Потом я уже человек 7-8 вокруг себя насчитал, но в тот момент было, наверное, двое-трое. Я ору: «Пожар! Грабят! Мусора увозят!» Или что-то в этом роде. Один уже в машине на меня за «мусора» наехал, но его уняли. Там был спокойный следак Булаев, и Комаров (из ЦПЭ) тоже был вежливый, хотя руки дрожат. Впрочем, и я был, наверное, не красавец. Эшник «Артур» успокаивается.
Булаев объясняет, что это проверка по антивоенным публикациям ВКонтакте, УК 280.3, и вначале будет личный досмотр. С понятыми. Статьи какие-то читает. Я требую адвоката – нет, телефон не дают.
– У нас, – говорит, – не следственные действия, а Вы не подозреваемый и не задержанный, можем и без адвоката…
Я тонкостей не знаю, но требую защитника.
Как-то Булаев потом в суде слукавил: дескать, Мясковский номера адвоката не знал. (Теперь наизусть выучил.) Но в тот момент он мне точно звонить не давал…
Привели понятых: милые молодые люди, двое из ларца. Не жильцы нашего дома, хотя их вокруг достаточно ходит. Мы, говорят, тут учимся рядом. А потом уже, в ходе «осмотра», один из них вдруг объяснил для меня разницу между осмотром и обыском: дескать, не вскрывают запечатанных ящиков, закрытых сейфов. Понятно, чему они учились. Отличник!
И прощались с ментами за руку…
Вынимаю из карманов ключи, карту банковскую, ещё что-то. Ключи забирают, составляют опись.
Берут ключи и объясняют, что могут устроить осмотр квартиры и без меня. Мол, место предполагаемого преступления, пока следы не замели… То есть, я фотографии «Нет войне!» в июле постил (в ВК-паблике – прим. РНН) – вот это и есть кошмарное событие, требующее немедленного расследования.
Ладно, пошли. Открыл им сам, но сказал, что делаю это вынужденно. Потом в протокол записал. И про адвоката тоже везде писал.
Следак им в машине правила разъяснил. Вошли.
– Вот, – говорю, – моя комната, в другие пока не ходим, дверь закрыл.
Ок.
Взяли ноут, планшет, внешние диски, флешки.
Вдруг вижу: в прихожей скромно маячит «Филя». В маске – но его физиономию никакой маской не скроешь. Нет, говорю, обыскивающим. Вы мне неинтересны. Там и понятые за ними в четыре глаза смотрят, им интересно. А Филимонов мне тут патрончики подкинет или обрез! И с того момента я Филимонова троллю, а он меня. Но мои гуманитарные способности - как отмечал уже десять лет назад после нашей первой встречи с майором Юрка Староверов, - повыше будут.
И о Староверове речь потом зашла: они вытащили у меня с антресолей коллекцию старых плакатов, и один из них - за Юру (2013/2014 г.)
– Он, – говорит «Филя», – искупил свою вину и с оружием в руках воюет на Донбассе.
Жаль, мягко говоря. А я вот «присяду» за ту же тему, но с обратной стороны…
В дневнике у меня больше о том шмоне в моей квартире ничего нет, закончу это воспоминание сегодня.
Илья Мясковский на выходе из спецприемника, куда был посажен на трое суток по административной статье. Фото Дмитрия Калинычева
Рылись они не очень глубоко, но созданный ими бардак до сих пор не убран. Где-то под плинтус заглянули, где-то под ковёр. Сколько вещей не на своих местах теперь: кухонные ножи на холодильнике сверху, ящик какой-то в лоджии – вот не пойму, откуда они его вытащили. Принтер какой-то со шкафа сняли, я о нём сам давно забыл, ни разу не пользовался.
– А это, – говорю про что-то, – мамино; не знаю вообще, что и к чему.
От мамы же много вещей осталось. Книгу с молитвами на иврите нашли – «Филя» оживился! Но я его успокоил: дескать, не арабский. Да там и перевод параллельный к каждому тексту. Оставили.
Я им твержу: вы же ноут взяли, телефон взяли – предполагаемые орудия преступления; что же вам ещё-то нужно?!
– Экстремистские материалы, – отвечает «Филя». Ок, вот тебе еврейский молитвенник. Сегодня и Йом-Кипур наступил.
Эта тема меня очень впечатлила, хоть я как будто и не верующий. Вечером четвёртого начался Йом-Кипур, День Страшного суда, когда Всевышний каждому человеку приговор на год назначает (год начался 25-го, в Рош-га-Шана). Надо молиться всю ночь и весь день в синагоге о прощении своих грехов, надеяться на Его милосердие. И вот тут они меня взяли…
Потом уже, в камере, я Всевышнего просил, чтобы дал Он мне по заслугам – по моим, истинным, если что не так сделал и где ошибся. Если ошибка не велика, чтобы простил. Но и им бы тоже своё выдал, от неправедных врагов меня защитил. Он же Судья и праведный, и милосердный. Амен.
В другой раз я атеистом себя сочту, но хорошие и правильные слова никогда не помешают. Пусть хотя бы как аутотренинг.
Патроны мне не подбросили, наркоты тоже – ну и судите сами, надо ли верить.
Да я и «Филе» сказал: за своё отвечу, если что; мне только чужого не вешайте.
Между прочим, спрашивают: это что за порошок в пакетике? Не знаю, говорю. Вытащил.
– Многовато, – говорю, – для наркоты, я ж не героиновый барон. Там граммов двести.
– Кто ж вас знает? – отвечает эшник.
Прочитали: «фотофиксатор». Совсем неинтересно.
Ни валюты в туалетном бачке, ни золота, ни брильянтов.
Радости было у «Фили» много, когда с антресолей плакаты достали. Начали смотреть. Ого! нарисован на Путина похожий чувак, с короной сверху – Пу I – и написано: «Не пустим жулика в кремль!» Чего так «Филя» возбудился? На телефончик снимает… Я же с каждым из этих плакатов стоял на площади открыто, и претензий не было. Этот, в частности – 6 мая 2012 г., день памятных событий на Болотной.
Всё изъяли, экспертиза разберётся. Нет ли, дескать, тут экстремизма. Понятно, из вредности – чтобы не оставить мне для будущего музея. Ладно, спасибо – на антресоли свободнее стало. Могу ещё чемодан такого добра выдать – плохо смотрели, вот же он у кровати стоит! Всего 81 плакат изъяли – маловато для десяти лет. Но я уже давно больше других фотографирую, чем сам рисую. Матюгальник ещё хороший взяли, ни разу им не пользовался. Друг, уезжая, оставил. Фонарики от «швейцарских» цепочек оставили – и то слава богу, не экстремизм, хотя сколько нас за них грязью поливали…
Опечатали – распишитесь.
– Откуда я знаю, какие CD-диски вы туда запихали?
– Распечатать и посмотреть?
– А давайте!
Распечатали, каждый посмотрели, а на некоторых ничего и не написано, не угадаешь содержимого – запечатали снова. На печати – «ЦПЭ».
Но гости мои дорогие не уходят, хотя у следователя работа закончена. Хотят ещё на два адреса ехать: по месту прописки и в деревню, да и со мной расстаться не спешат. Хотя следователь сказал вначале, что осмотрят и уйдут. Нет, Булаев в сторону отошёл, а «Филя» со своими сподвижниками меня увести хочет. Куда, спрашиваю. Зачем, спрашиваю.
– Пройдёмте, пожалуйста, с нами. В управление.
– Нет, говорю, мне и дома хорошо. Два часа уже обыскивали, а мне и поесть бы надо, и давление шалит.
За руки и за ноги вынесли. Хоть иск на них подавай. Комаров пять минут дверь закрыть не может своими трясущимися руками. Спасибо, что не уронили, пока несли. Аккуратно несли, это правда.
А там дальше управление – следственный отдел какого-то главка на площади Свободы, МВД. Никогда о нём и не догадывался, Наркоконтроль ещё рядом, вход со двора. Там два часа в кабинете просидел, пока наверху решали, что со мной делать. Один из полицейских вежливый был, водички мне купил, когда в магазин для себя ходил. Надо было мне самому из дома взять, да не успелось как-то, только таблетки в карман сунул. Спасибо за воду. Никогда этих товарищей огульно я хаять не буду, много раз от них сочувствие встречал. Только если я про доброту их рассказывать стану, им же и влетит.
В коридоре Глеба Калинычева увидел, он радостно мимо прошёл, с громадной сумкой за плечом. Приготовился к посадке, но его отпустили, как уже потом я узнал. Он тоже был админом группы ВКонтакте – «Нижегородское гражданское движение», – где фотографии «Нет войне!» выложены. Ещё и к Андрею Рудому приходили, но обо всём этом пусть другие пишут. Взяли только меня.
«Филя» по телефону громко начальству мои подвиги расписывал: как я в машину не пошёл, да кричал, да упирался. А «Филя» в этом деле за главного был, что бы мне Булаев про законность ни говорил. Отвезли в седьмой отдел, там ещё битый час Комаров рапорт писал да переписывал, оставили на ночь.
Дальше уже другая история, продолжение следует.