Роман Гоголев: "К вопросу о том, как выглядит воля и как выглядят отговорки..."

Менее 143,5 миллионов рублей. Именно в такую сумму оценивают руководство департамента культуры славного города НН и Государственного музея А.М.Горького на родине писателя свою фондовую коллекцию, которая собиралась на протяжении 90 лет...

Они, конечно, так не сказали - мол, грош цена этому пыльному барахлу, нет - они люди культурные!

Господин Беагон (Роман Беагон, директор департамента культуры Нижнего Новгорода - прим. РНН) просто бросил в зал вопрос, на который, как ему показалось, любой здравомыслящий человек должен ответить однозначно:

– Вы правда считаете, – возвысил голос директор департамента культуры, – что из-за отсутствия подходящих помещений для фондов, нужно было отказаться от выделенных на ремонт музея 143,5 миллионов рублей?

И он с улыбкой опытного шоумена примирительно оглядел зал, в котором собрались два десятка представителей обеспокоенного музейного сообщества города и области.

Поднялся шумок, над которым совершенно отчетливо прозвучал голос коллеги из Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника (НГИАМЗ):

– Именно так! – воскликнул он. – Следовало отказаться от этих денег, потому что мы уже почти 10 лет ВРЕМЕННО храним часть фондовой коллекции в Городце!

Зал одобрительно зашумел, представители администрации переглянулись между собой в недоумении. Или для них это была новость, или никакие фонды, по их мнению, не являются основанием для отказа от миллионов - осталось неясным.

Надо признать, что с НГИАМЗ несколько другой случай – фонды, пусть и в Городце, однако хранятся в отдельном помещении. Да, это создаёт колоссальные неудобства для научной работы, делает невозможной работу над созданием полноценного краеведческого музея, но всё же коллекции ничего не угрожает.

Фондовая же коллекция Государственного музея Горького складируется в подвале под канализационную трубу на улице Кузнечихинской.

Мне пришлось задать вопрос руководству музея, почему, зная про требования к размещению фондов при перемещении были допущены грубейшие нарушения действующей инструкции об учете и хранении музейных предметов. Почему руководство не затребовало помещения, удовлетворяющего требованиям? Внятного ответа получено не было, но было указано, что я слишком мало проработал в музее, чтобы задавать подобные вопросы.

(Хотя, конечно, вопросы соблюдения законодательства могут волновать любого гражданина РФ, который даже вообще нигде не работает. А так, да, проработал до обидного мало).

Что я имею в виду под нарушениями инструкции?

1. Под хранилище должно быть отведено отдельное помещение (на Кузнечихинской это подвал общежития);

2. Под хранилище не может быть приспособлено подвальное или чердачное помещение (хотя по документам это цоколь, по факту это подвал - по потолку идёт канализационная труба);

3. Площадь, куда перемещается фондовая коллекция, не может быть меньше той, которую она уже занимает. Но вместо 272 кв.м, которые занимала на Минина коллекция, директор, вопреки здравому смыслу, инструкции и возражениям сотрудников, предложила разместиться на 230 кв.м (это с учетом коридоров и рабочей комнаты). Невозможность нормальной работы с фондами в подобных условиях (например, выполнять план по выгрузке информации о предметах в Госкаталог, работать над созданием новых выставок или будущей экспозиции) руководство не смущало – пусть будет склад, это все равно, мол, временно. И только когда стало очевидно, что «не впихивается», стали искать дополнительное помещение. Я подчеркиваю: не сразу, при получении недостаточной площади, а только потом, по факту. Иначе изначально был бы документ, определяющий принцип разделения коллекции на несколько фондохранилищ, но такового нет.

Фото с официального сайта музея

Когда в середине апреля ставилась задача упаковки в фондов, в которой я принимал непосредственное участие, не было сказано ни слова, что это на неопределенное время, что фонды не вернутся в прежние помещения. Нами все делалось с прицелом максимум на год... Теперь понятно, что вряд ли предметы фондовой коллекции будут нужны в новой экспозиции «Всё в человеке...» (а будет ли она, ибо про неё не было сказано даже полслова, ведь её проектирование должно идти параллельно с ремонтом, а не после...). Никто не беспокоится ни об их сохранности, ни о возможности научной работы с ними или допуске исследователей...

П.В.Шавенков – главный хранитель НГИАМЗ – сказал четко: если не будет политической воли, фонды останутся в подвале навсегда. В ответ он получил заверение, что губернатор уже рассказал Президенту, что нам необходимо для музея Горького фондохранилище, так что воля, мол, есть – на самом высоком уровне! Отрадно было услышать, что губернатор заботится о культурном наследии, которое передано области на ответственное хранение. Но где воля у самих музейщиков?

В начале 1970-х годов началась стройка панельного дома (Ковалихинская, 49), который по проекту должен был единой стеной встать от Семашко до Загорского. Проект предусматривал снос главного усадебного дома В.В.Каширина и флигеля, где родился его знаменитый внук, имя которого носил город. Раскоп котлована уже вплотную подошел к участку усадьбы, когда неожиданно Н.А.Забурдаев – тогдашний директор музея, заваливший к тому моменту городские власти обращениями о недопустимости уничтожения памятного места, где Горький появился на свет, – попросту заперся во флигеле во дворе.

«Если в городе Горьком, хотят снести дом, где родился Горький, то пусть сносят вместе со мной», - заявил он.

Не знаю, сколько раз ему пришлось ночевать в этом покосившемся домике, но он стоит до сих пор. Это к вопросу о том, как выглядит воля и как выглядят отговорки…

Большое спасибо ОНФ, который вместе с Т.И.Ковалевой добился этой встречи и выступил модератором, так что некоторые из пришедших сумели таки задать вопросы.

Эта публикация в соцсетях