Эта история прогремела осенью прошлого года на волне громкого «дела Ивана Голунова». Нижегородца Игоря Крайнова задержали оперативники отдела по борьбе с оборотом наркотиков, и финальная часть погони попала в объектив камер видеонаблюдения. На следующий день задержанный обвинил сотрудников полиции в избиении и заявил, что наркотики ему подбросили. Адвокаты полицейских изначально говорили, что «ситуацию перевернули с ног на голову». Тем не менее, троих оперуполномоченных задержали и поместили с СИЗО, где они просидели до середины ноября. Затем их перевели под домашний арест, а в 5 февраля заменили его на более мягкую меру пресечения – «ограничение определенных действий». Вот уже пятый месяц идет параллельное расследование двух дел: о причастности Крайнова к незаконному обороту наркотиков и о превышении полномочий сотрудниками полиции при задержании подозреваемого. Сегодня один из теперь уже бывших полицейских согласился поделиться некоторыми деталями той истории, «своей частью правды».
Среди трех фигурантов этого уголовного дела на контакт с «Репортёром-НН» пошел только Евгений Соколов, двое его коллег опасаются осложнений. Евгений и его жена Юлия встречают нас в дверях своего недостроенного дома в частном секторе Ленинского района. Стесняются голых кирпичей и гипсокартона, но больше всего – самого интервью. Видно, что решение отвечать на вопросы далось Евгению непросто.
- Давайте начнем с того, что вам сейчас можно делать, а что – нельзя?
Евгений: Ходить можно, куда-то выходить на работу, как-то подрабатывать. Нельзя пользоваться интернетом, телефоном… Точнее, суд разрешил пользоваться телефоном, чтобы звонить следователю или адвокату, но я даже не стал включать свой телефон, потому что, скорее всего, будут провокации. Да и зачем мне звонить? – следователь, если нужно, свяжется с адвокатом, а тот свяжется непосредственно с моей супругой и скажет, куда мне нужно прийти, допустим.
- То есть вас, Юлия, получается, сейчас используют как некое связующее звено с Евгением?
Юлия: Да. Секретарь! – по-другому никак не назовешь (смеется).
- Но в любом случае, такие ограничения – это лучше, чем СИЗО…
Евгений: Конечно. В СИЗО трудно было очень, очень неприятно. Видел там тех, кого сам буквально недавно задерживал – и они тоже не понимали, как я вообще туда попал. «Что случилось? Ты вообще не должен здесь находиться!»
- «Что случилось?» - это вообще ключевой вопрос во всей истории с задержанием Игоря Крайнова. Вы первый из участников того задержания, кто согласился встретиться с журналистами и поговорить. Ситуация – классические «две правды»: у вас одна, у Крайнова и его адвокатов – другая. Есть видео с места задержания, но с ним тоже не всё просто…
Евгений: По интернету гуляют разные варианты видео. То, которое чаще всего показывают – оно монтированное. А полной версии я не видел.
- Давайте тогда начнем с того, как давно вы занимались Игорем Крайновым?
Евгений: Не я лично, коллеги его «вели». Да, он был в разработке.
- То есть эта погоня – не просто результат случайной встречи на улице?
Евгений: Понимаете, я вам об этом сейчас не могу рассказать. Всё-таки «секретка» на мне была. В двух словах, если только: да, он был в разработке, да, всё, что по нему было, по причастности к наркотикам – всё это подтверждалось.
- Всё это произошло по свежим следам громкого дела Ивана Голунова, поэтому любое заявление из любого города страны о том, что кому-то подбросили наркотики, в тот момент воспринималось обществом очень живо. Но на том самом видео – если обращать внимание на часть кадра, выделенную при монтаже – действительно заметно, что оперативники что-то кладут в задний карман задержанного. Так, по крайней мере, это выглядит со стороны.
Евгений: На этих кадрах так темно, что можно предположить что угодно. О том, что наркотики были подброшены, говорил сам задержанный. Но ему никто ничего не подбрасывал – я просто даже не знаю, как вам ответить на этот вопрос по-другому! Об этом свидетельствуют все результаты оперативно-розыскной деятельности, которые были предоставлены в Следственное управление [СКР] по его делу, в отношении лично него. Какие именно это результаты – я вам тоже сказать не могу! Но практически все и всегда при задержании говорят, что наркотики им подкинули.
Игорь Крайнов. Фото "Комитета против пыток"
- А зачем нужно было такое жесткое силовое задержание?
Евгений: Ну, во-первых, от моих коллег мне стало известно, что он применил к ним физическую силу. До момента, который попал в кадр, он активно сопротивлялся, пытался скрыться. Давайте возьмем для сравнения: я многих людей задерживал, и очень часто люди ведут себя неадекватно при задержании, часто находятся в состоянии [наркотического] опьянения, когда их задерживаешь. У меня был случай, когда человек пытался съесть себе язык – и у него наполовину это получилось.
- Зачем?
Евгений: Пытался проглотить свои наркотики. Мы его с трудом привели в чувство. То есть ситуации бывают очень непредсказуемые при задержании. Угрозы, попытки применить оружие. Он (Крайнов – прим. РНН) после задержания тоже вел себя агрессивно, нецензурно выражался – но это Бог с ним! Мы привыкли к этому. Когда их задерживаешь, они все кричат, что полицейские сволочи и так далее. Но после того, как его оформили в отделе, мне стало известно, что он под тремя видами наркотиков находился. Следы были найдены в моче, когда его свозили на освидетельствование.
- Крайнов говорил, что его били. В том числе и в отделе.
Евгений: Вы знаете, если бы… (замолкает, виновато улыбается) Опять – я не могу вам рассказать, потому что в отношении меня идет следствие!..
Юлия: Ну, можно, наверное, сказать, что были две медэкспертизы…
Евгений: Да, в материалах следствия нет ни одного доказательства побоев. Как такое может быть, если бы его избивали? Он проходил наркологическую экспертизу – врач бы точно заметила следы [побоев] и описала бы это как-то. Потом была экспертиза в ИВС – и тоже чисто. Несколько этапов, несколько врачей – всем не верить тоже нельзя!
- Вы сейчас уже не сотрудник полиции, как я понимаю…
Евгений: Да, с 1 ноября меня уволили. Была проведена проверка – «поступок, порочащий честь», какая-то такая формулировка.
- То есть еще до результатов следствия?
Евгений: Да, результатов до сих пор еще нет – но было принято такое решение.
- Какой у вас стаж работы в органах, в том числе по этому направлению?
Евгений: По этому направлению я работал два года, а всего в МВД – 10 лет уже. За два года вместе с коллегами изъяли 25 килограммов «синтетики», которая предназначалась для расфасовки по разовым дозам и реализации на улицах.
- Как ваш отдел – теперь уже бывший – работает сейчас, после увольнения троих сотрудников? Интересуетесь вообще?
Евгений: Конечно, интересуюсь! Спрашиваю у коллег, с которыми мне можно видеться. Суд запретил видеться с участниками уголовного процесса, но есть другие коллеги. Ну, как работает отдел… Плохо! (смеется)
- Что там изменилось?
Евгений: Ну, задержаний сейчас нет.
- Почему?
Евгений: Не знаю.
- Рисковать не хотят? Попасть в вашу ситуацию?
Евгений: Скорее всего, да. Сейчас смотрят, наблюдают за нами, какова будет наша судьба. Очень многие следят сейчас за нашим делом.
- И продавцы наркотиков тоже?
Евгений: Ну, продавцам-то что – у них свои интернет-магазины. Они по этому поводу не заморачиваются. Следят оперативники, конечно. Один уже уходит на пенсию, сказал: «Я не буду [дальше продолжать]…» Да и у многих желание отбивается.
- Каким будет исход дела, по вашим прогнозам, ощущениям? Говорят ли следователи о сроках завершения?
Евгений: Следователь говорила, что в феврале направит [дело в суд], сейчас говорит, что в марте. Но она ведет объективное расследование – думаю, во всем разберется. Хотелось бы, конечно, побыстрее.
- И параллельно идет расследование в отношении Крайнова – там какова ситуация?
Евгений: Я не могу сказать, я туда попадал только на допросы, когда был под домашним арестом. Мне задавали вопросы, я рассказывал – и до свидания!
- Чем сейчас занимаетесь? На что живете?
Евгений: Да так, временные подработки какие-то. Вот, помогал товарищам переезд осуществить. Ну и так, по мелочи, друзья приходят, предлагают. Связаться-то ни с кем нельзя! Пока телефон не вернут, никакой достойной работы не найдешь. Только подработки – куда-то съездить, чего-то перетащить.
- Если вердикт суда будет в вашу пользу, что думаете о продолжении работы в отделе по борьбе с наркотиками?
Евгений: Вы знаете, я пока не думал об этом. Конечно, продолжать эту работу надо, потому что город уже утопает в наркотиках. Взять даже элементарную ситуацию: я возвращался вечером из магазина – и у меня на моей собственной улице, у соседнего дома двое уже искали [«закладку»], рылись! На этой улице никогда не было наркоманов! Я подошел, сказал: «Ребят, ну уйдите, зачем вы это делаете?» Они ушли, но, скорее всего, вернулись потом – мне ночью из дома выходить запрещено.
От редакции: Как удалось выяснить "Репортёру-НН" уже после этого интервью, восстановление Евгения Соколова на работе в органах невозможно - даже в случае оправдательного решения суда. Формулировка причин увольнения этого просто не позволяет.
Александр Пичугин
Новости Нижнего Новгорода. Люди, места, события. Использование материалов "Репортёр-НН" разрешено только с предварительного согласия правообладателей. Все права на картинки и тексты принадлежат их авторам.
