Роль стороны защиты на судебных процессах по политическим и антивоенным статьям последнего времени кому-то может показаться номинальной: оправдательных приговоров не бывает, суд очень часто игнорирует откровенные недоработки следствия. Всё предопределено заранее? Но в Нижегородской области несколько резонансных дел неожиданно для многих завершились довольно "щадящими" приговорами (кавычки необходимы, поскольку, по убеждению редакции, каждый из фигурантов этих дел вообще не должен был попасть под суд). Один из самых заметных защитников по делам такого рода – адвокат Алексей Матасов. Он как никто другой понимает ценность слов при обсуждении этих тем, поэтому многие ответы в нашем интервью звучат лаконичнее и осторожнее вопросов.
– Алексей, какие дела запомнились в прошедшем году больше всего?
– Запомнилась девушка на автомобиле с наклейкой, которую посчитали антивоенной. Для её задержания полиция провела целую операцию. Ради одного слова задействовали массу людей. Сотворили слона из ничего. И, конечно, дело Мясковского.
– История с наклейкой не получила большой огласки – такой, как то же антивоенное дело Ильи Мясковского. Значит ли это, что таких дел гораздо больше, чем принято считать?
– Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Но в 2023 году их было однозначно меньше, чем в 2022-м.
– Часто ли случается, что фигуранты антивоенных дел просят сохранить их вне публичного поля?
– У меня есть впечатление, что часто эти дела становятся публичными не по воле "обвиняемых" (Алексей также настаивает на кавычках! - прим. РНН) или их защиты. Пропорцию назвать не смогу. Но, например, дело об автонаклейке сначала опубличилось на одном из провластных нижегородских телеграм-каналов.
– Дело Ильи Мясковского "Репортёр-НН" рассматривал очень пристально с момента возбуждения. При этом суд принял компромиссное решение, которое обрадовало всех знакомых Ильи. Если смотреть российскую практику, по статье о дискредитации часто присуждали реальные сроки – по крайней мере, такие приговоры становились более резонансными. С какими ощущениями вы встретили приговор Московскому и что, на ваш взгляд, повлияло на решение суда?
– Я тоже крайне рад тому, что Илья остался на свободе. Ожидал, что решение может быть и более тяжким, потому и переживал. Надеюсь, что повлияла успешная линия защиты. Следствие крайне халатно подготовило документы. Однозначно, суд учитывал личность Мясковского, его историю и достойную позицию в суде.
Илья Мясковский, Алексей Матасов на ранней стадии рассмотрения дела
– Почему, на ваш взгляд, следствие сработало халатно? Следователи надеялись, что суд проглотит всё, что они предложат, или дело уже в тотальной некомпетентности органов?
– Не хочу обобщать и делать публичные выводы.
– Опять же, если сравнивать приговоры нижегородских судов с решениями по тем же статьям в других регионах, нельзя не отметить склонность нижегородских судей к компромиссным приговорам. Сквозь строчки решений так и читается: мы всё понимаем, но совсем оправдать не можем. Это можно отнести и к делу Михаила Иосилевича, которое вы также вели, и к решению по Илье Мясковскому, и к приговору в отношении преподавателя РАНХиГС Ирины Седельниковой. Но это наш сторонний взгляд — а как вы оцениваете эти решения изнутри?
– Да, Александр, думаю, что подобные идеи играют роль. Но точно не могу знать, от чего зависит такой разброс решений по разным регионам.
Михаил Иосилевич в день приговора
Алексей Матасов дает интервью после приговора Михаилу Иосилевичу
– После приговора Мясковскому вы высказали предположение, что приоритет штрафов над сроками может иметь и чисто финансовое объяснение…
– Да. Полагаю, что перед правоохранительными органами сейчас стоит задача пополнить казну. Поэтому они стараются назначить финансовое наказание, когда обстоятельства позволяют.
– Из общей череды "щадящих" решений судов выбивается приговор Михаилу Жарикову, которому вы тоже помогали в суде. Его осудили на шесть лет колонии. По вашей оценке, что стало причиной такого жесткого приговора?
– У него было обвинение в оправдании терроризма, тяжкий состав. И судил его окружной военный суд, московский судебный состав.
Михаил Жариков
– То есть даже в этом случае суд выбрал минимально возможное наказание с учетом статьи? Можно ли было ожидать большего снисхождения — и при каком раскладе это могло случиться?
– Да, в обвинении Михаила было три статьи. По оправданию терроризма возможен штраф от трехсот тысяч до одного миллиона рублей. Но суд по тяжкому составу предпочитает всё же лишение свободы (по этой статье от 5 до 7 лет). С учётом остальных обвинений получился такой срок. Возможно, большее количество смягчающих обстоятельств, оказание поддержки Вооруженным силам привело бы к условному сроку.
– Но Жариков на это не пошел?
– Нет.
– И последнее: какие главные выводы вы можете сделать о специфике работы защитника в политических и антивоенных делах по итогам дел 2023 года?
– Работа защитника в таких делах отличается умением не сдаваться. Не опускать руки – нужно сделать всё возможное. Качество защиты делает такие дела неприятными для обвинения, не позволяя превратить их в бесконечный поток. И нужно обязательно стараться облегчить последствия для подзащитного.
Александр Пичугин
Новости Нижнего Новгорода. Люди, места, события. Использование материалов "Репортёр-НН" разрешено только с предварительного согласия правообладателей. Все права на картинки и тексты принадлежат их авторам.
